Потому что понимаешь при взгляде: они все такие, на одно рыло. Одинаковые, как неживые. Штамповка Железной Когорты. Расовая теория Кэлнора: вот такими, на одно рыло, должны стать все остальные жители Галактики — их антропоморфная часть, по крайней мере. Разумные мхи, медуз и электромагнитные поля их генетическое оружие не берёт — поэтому их полагается истреблять оружием обыкновенным. Убивающим без затей.
Тама-Нго правильно его обозначил. Железная Когорта и впрямь себя, как чуму, разносит. Если гены этих вояк в какой мир попали — их уже ничем не вытравить, зараза, а потом в этом несчастном мире начинается такой ад кромешный, что атомная война кажется желанной радостью. Поэтому те цивилизации, что уже вышли в Простор, с кэлнорцами обычно рубятся ещё на подлёте. И на Мейне даже трофейные кэлнорские звездолёты — отличные машины, чего там! — не используют, разбирают на запчасти. Потому что у народа рефлекс на Железную Когорту — шарах, а потом уже разбираться.
Хорошо Кэлнор себя зарекомендовал. Всеобщее пугало.
И странно, когда про такого типа говорят «безопасный».
— Шед, — говорю, — а с чего вы все взяли-то, что он чем-то отличается? Они же все — как с конвейера. И мозги тоже проштампованные…
Но ответил мне Тама-Нго:
— У него волосы.
Тут и до меня дошло. Мало того, что волосы, ещё и до плеч — как спутанная медная проволока. А все знают: у Железной Когорты — всегда бритые черепа. Или выводят они волосы, не знаю, но изображают их с голыми черепушками, на всех записях они такие. А нарушить этот их дресс-код — немыслимо, для конвейерных-то.
А этот вообще не соответствует. Мейнский комбез на нём, ожерелье какое-то, ремень с лавийской пряжкой в виде дракона… Но, быть может, это у них новая хитрость такая. Особый приём, чтобы в доверие втереться.
А Шед говорит:
— Он — как человек, Проныра, — и звучит это совершенно ненормально. — Как человек — безопасный для других людей. Заражения быть не может.
Потрясающе, что. Так не бывает. Я от потрясения даже психовать перестал. И гляжу — кэлнорец на меня смотрит. Спокойно, беззлобно, с ухмылочкой даже. И девочка у него под мышкой.
— Эй, — говорю, — кошмар, а кошмар? Ли-Рэй? Ты что такое с собой сделал, что тебя тут считают безопасным, а? Как это может быть, вообще-то?
Он подходил, а я ПП держал, чтобы не слететь с нарезки. Просто сидел и уговаривал про себя подсознание: это человек, это человек, а на кэлнорца он только похож… Сработало. Дал я ему подойти и на табуреточку сесть. И фехтовальщица, тёмненькая, худенькая, уселась к нему на колено и обняла. Снова прикрывает собой.
Такое противоестественное зрелище, что по спинному мозгу как ржавым ножом скребёт.
А меднорылый говорит даже, пожалуй, печально:
— Ага, я — Ли-Рэй. Вернее, Ли-Рэй хойя Дан-Бар, ЮнКомСотни, бывший только. И, чтобы до основы доскрестись, оперировали меня шесть раз.
— Руки я тебе, Проныра, не подам. Не потому, что я — кэлнорец из Железной Когорты, а ты — недочеловек, а потому, что вижу: еле терпишь меня поблизости, а уж о том, чтобы дотронуться, вообще речь не идёт. Не хочу тебя заставлять.
Тебе ведь плохо только потому, что ты слушал в детстве мейнские сказочки. Ну, про злых кэлнорцев, про генетическое оружие — всякие страшилки, которые тут кочуют из стаи в стаю. Глупые, в общем, страшилки, пустенькие, рядом не лежащие с тем, что такое Кэлнор на самом деле — а тебя уже выворачивает. Если бы ты знал правду, ещё не так бы вывернуло, ручаюсь.
Думаешь, надо рассказать? Чтоб ты это разнёс по всей Галактике во вред моей прекрасной, великой и непобедимой Родине? Аргумент… Я ведь расскажу. Мою прекрасную и непобедимую Родину хорошо бы заколотить досками навсегда, чтобы оттуда не просачивалось ни струйки — мне прямо жаль, что нельзя это сделать. Нет, я знаю, что можно изменить. Но мне не дадут.
Я ведь враг народа и предатель. Ты даже не представляешь, какие святые вещи я предал, над чем надругался. А я даже не представляю, какой казни заслуживаю; таких страшных преступников на Кэлноре ещё не было — или о таких страшных преступлениях засекречена вся информация.
Никто не должен знать, что нормальный кэлнорец, с идеальной родословной, с генетическим индексом больше ста, с прекрасными психофизическими показателями способен на такой ужас, какой я совершил. Ну, да никто и не узнает.
Сперва я тебе чуть-чуть расскажу о Кэлноре. Не о себе. Кэлнор — превыше всего. Кэлнор — надо всем. Я — ничто, а Кэлнор — всё. Кэлнору будет принадлежать Вселенная. Кэлнор — не просто раса хозяев, Проныра, Кэлнор — единственная раса, имеющая право на существование. Прочие — недочеловеки, в самом лучшем случае. В худшем — подлежащий уничтожению генетический мусор.
Я это всё тебе сейчас наизусть цитирую. Я это слышал по сто раз на дню, каждый день, с рождения. Мне стоит сказать «Кэлнор», как с языка дальше тянется «превыше всего», а ведь с тех времён, как я покинул великую родину, уже больше пятнадцати лет наших прошло. Но это вбито даже глубже, чем в мозг. Это в кости вбито. Методом, который называется «патриотическим воспитанием».
А знаешь, чем недочеловек отличается от мусора? Нет? Вот! Вот этого вы все и не знаете, вам просто интуитивно страшно. А это важно. Запомни: недочеловек достоин быть контейнером для святых генов Кэлнора. А мусор надо просто сметать. Ликвидировать. Вот так я на всех вас с пелёнок и смотрел, не было другого взгляда, и выбора тоже не было. Вы — контейнеры для наших генов. И этот метод работает лучше, чем любая война, а главное — мы несём ужас, который недочеловеки даже осмыслить не могут, пока сами не столкнутся с тем, что Великий Отец Расы назвал «гуманным геноцидом».
Великий Отец родился почти пятьсот лет назад. Это он разработал расовую теорию, а уже потом биологи и генетики претворили её в жизнь. В школьных учебниках пишется так: Великий Отец Расы решил, что Кэлнор, который тогда был не межзвёздной империей, а маленькой гордой страной на одной из мириад планет нашей бедной Галактики — это будущее всей Вселенной. Буквально, Проныра, буквально: Вселенная — это потенциальный Кэлнор. Именно так.
У нас было сорок миллионов населения. А вокруг был мир, населённый шестью или где-то около того миллиардами, но Великий Отец Расы решил, что мир будет принадлежать Кэлнору, а для этого жителей Кэлнора надо сделать сверхлюдьми. Буквально.
Война — что… Та война была как война, как все войны. Это, конечно, тоже не сахарный сироп, но та война ещё была сравнительно обыкновенной. Разве что — побольше размахом, чем обычно, но за пределы атмосферы она так и не вышла. Хотя Великий Отец уже тогда думал о гуманном геноциде. И ещё при его жизни первые Железные Когорты стали совершенствовать. Улучшать. Ну, да, и генетически в том числе.
В нашем мире всегда проживал какой-то процент людей с особо активным набором генов. Супердоминантным. Самые яростные бойцы моей великой Родины; они бы, очевидно, вскоре сами по себе населили мир, но слишком часто погибали ещё до того, как успевали оставить потомство. Именно их-то Великий Отец и взял за образец.
В школьных учебниках пишут, что работы по совершенствованию Железных Когорт шли более сотни лет. Ну, да, думаю, плюс-минус… Скорее, дольше. И мир сопротивлялся, всё-таки. Деткам не рассказывают подробностей, но можно себе представить, насколько это было жестоко. Добровольцев облучали и оперировали, спаривали, как животных, с отборными особями… позже пошла генная инженерия. В конце концов, за несколько поколений учёные Кэлнора вывели идеальных бойцов, запрограммированных на гуманный геноцид изначально и идеально. И мир рухнул, вернее, превратился в Кэлнор.
Первые супердоминанты из отборных боевых частей просто оплодотворяли женщин противника. Всех. Каким бы недочеловеком женщина ни была, рожала она наших, Проныра. Понимаешь? Вот тогда и появилась концепция контейнера для генов. Но последователи Великого Отца Расы мизинца бы его не стоили, если бы не продолжили дело до логического конца.