С психами только так… Говорить спокойно и пытаться переключить внимание на что-то для них значимое. В том, что у князя поехала крыша, сомнения нет, но, может быть, все пока не так страшно?
Услышав мой вопрос, Нори нахмурился, на миг задумался, но все-таки пояснил:
— Хорошо, тебе я скажу. Ты спас меня и заслуживаешь. Моя жизнь недостойна, а сейчас я потерял людей и… — в глазах князя мелькнула затаенная боль, — …и это стало последней каплей.
Хм-м… Очередные байки о достоинстве и благородстве? Начитаются книжек, а потом несут всякую хрень. И ведь вроде взрослый мужик…
— Судить о твоём достоинстве могут только те, кто тебя окружает, — глядя князю в глаза, спокойно пояснил я. — Ваши люди пожертвовали своими жизнями, ради вас. Будь вы недостойны, они бы просто сбежали! И ещё… Кто теперь позаботится об их семьях? Уйдёте вы, и никого не останется! Если князь погиб, то кто вспомнит о семьях телохранителей?
— В Ки отправишься ты, — в голосе Нори мелькнула убежденная злость. — Расскажешь как есть, мои братья способны распознать правду.
— Ага, так и сделаю, — усмехнулся я и покачал головой. — Здравствуйте, я отрубил башку вашему брату. Кормите меня теперь вкусными пирожками.
— Да как ты смеешь?! — рявкнул князь, почувствовав неприкрытую издевку в моих словах. — Я приказываю!..
— Да пошёл ты на хер, — устало произнёс я. — Яйца лучше себе отрежь, идиотам плодиться не стоит.
В следующий миг Нори нанёс резкий удар в горло, очевидно, желая сразу меня убить. Хорошо поставленный удар, правильный… На Земле такой возможно бы и прошёл.
Чуть уклонившись и сбив атаку ладонью, я коротко пробил князю в дых, а когда его тело выгнулось после удара, схватил за шиворот и зашвырнул в источник.
Надо отдать должное: парнем он оказался крепким. С разбега шлепнувшись в воду, Нори тут же вскочил на ноги и, тяжело дыша, смерил меня ненавидящим взглядом.
— Ещё раз дёрнешься — я тебя вырублю, свяжу и дотащу до Ки на плечах, — спокойно произнёс я и, указав на статую богини, добавил: — Она лично попросила доставить тебя живым в город, и мне плевать в каком состоянии ты там появишься.
— Ты лжёшь! — прорычал князь. — Кто ты такой, чтобы…
— А ты проверь, — усмехнулся я. — Ты же можешь? Или хочешь пойти против воли богини?
Нори секунд десять буравил меня своим взглядом, затем посмотрел на статую. Было видно, что в душе у парня происходит нешуточная борьба. Разум все же возобладал. Князь кивнул и, выйдя из воды, произнёс:
— Хорошо! Поклянись, что видел её лично и что она тебе такое сказала!
Я кивнул, шагнул ему навстречу и протянул руку. Не знаю, но мне кажется, Каннон все знала заранее. Милосердие оно ведь такое: кого-то исцелить, кому-то вправить мозги…
В тот момент, когда я произносил слова клятвы, руку снова кольнуло, а в следующий миг сумерки прорезала яркая вспышка. Каннон сама решила подтвердить мою правоту. Не знаю, возможно, у богов в этом мире до хрена лишнего времени, или этот парень и впрямь зачем-то ей нужен. Впрочем, надеюсь, скоро я это узнаю.
— Прости… — потрясённо прошептал Нори и, опустившись на траву, прикрыл руками лицо. — Мог бы сразу сказать…
— То, о чем я говорил — гораздо важнее, — со вздохом произнёс я. — Люди важнее воли богов. Нельзя забывать о тех, кто готов пойти ради тебя или вместе с тобой на смерть.
— Ты говоришь прямо как мой отец, — князь оторвал руки от лица, смерил меня изучающим взглядом, грустно усмехнулся и произнёс: — Таро Лисий Хвост, я дарую тебе привилегию, при личном общении разговаривать со мной как с равным.
— Да, господин! — серьезно кивнул я, затем спохватился и с улыбкой добавил: — В смысле, спасибо тебе, князь…
— Хорошо, а теперь расскажи мне, кто ты такой? — Нори посмотрел на изваяние Каннон, хотел что-то добавить и осекся, увидев бегущую к нам стаю волков.
— Все в порядке, — тут же успокоил его я и, обернувшись, улыбнулся выбежавшей из леса волчице.
В этот раз Кина пришла не одна, а привела с собой аж целых два десятка приятелей. Стая культурно остановилась в двадцати метрах от нас, разойдясь полукругом и поблескивая в сумерках красно-голубыми глазами.
— Я рада, Темный, что ты и твой товарищ пришли в себя, — подбежавшая к нам оками поставила на траву корзинку, которую несла в зубах и приветливо ткнула меня головой в бок.
— А я-то как рад, — усмехнулся я, с трудом сдержавшись, чтобы ее не погладить. — Спасибо за еду. Не знал, правда, что оками способны плести корзины. Или ты тоже умеешь превращаться в юную девушку?
При этих моих словах челюсть Нори отвисла, брови князя взлетели. Все говорило о том, что он прекрасно слышал наш разговор, но что его тогда так удивило?
— Нет, я не такая сильная, как твоя невеста, — Кина засмеялась и, кивнув на корзинку, пояснила: — Госпожа кумо сказала, что мяса вам в первые дни есть нельзя, и я обратилась к тануки. Он нам кое-чем обязан, вот и…
— Ясно, — улыбнулся я и, обведя взглядом волков, поинтересовался: — А вы куда-то уходите?
— Да, на восток, здесь уже стало опасно, — Кина грустно вздохнула и, подняв голову, посмотрела в глаза. — Вам двоим до утра не стоит отходить от источника. Твари из Храма не могут к нему приближаться. С восходом солнца направляйтесь строго на север. Лес тут хороший, идти можно быстро.
— А далеко хоть до его края?
— Семь-восемь ри, к вечеру будете в безопасности. Все, до свидания, брат! Может быть, когда и увидимся…
Оками ткнула меня на прощание лбом и побежала к своим.
— До свидания, Кина! — вздохнул я, глядя вслед уходящей стае и чувствуя при этом легкую грусть.
Странно получается… В этом мире у меня гораздо больше близких знакомых чем в том, но только все они куда-то уходят. Кто-то погиб, кто-то остался в Сато, а кто-то останется в этом лесу…
Подобрав с земли корзинку, я откинул прикрывающий её лист, заглянул внутрь и улыбнулся. Мацутакэ, сушёные фрукты и большая бутылка саке. Иоши, наверное, передал бы мне то же самое. Только мой енот сейчас далеко…
— Ну, с голоду мы уже не умрем, — хмыкнул я и, обернувшись к князю, понял, что тому сейчас не до еды.
Наверное, так же я смотрел в детстве на Деда Мороза, не зная ещё, что это дядя Гера — папин приятель — нацепил на себя шапку с бородой и обрядился в красный халат. Впрочем, подарки мне тогда подарили самые настоящие, а сейчас… И вообще, интересно, кто из нас в сказку попал? На Земле-то говорящих волчиц не встречалось…
— И что же тебя так удивило? — хмыкнул я и, усевшись около князя, поставил между нами корзинку.
— Ты же с ней разговаривал! — не глядя на еду, выдохнул князь. — Невеста оками?! Знакомая кумо?! Ты думаешь, каждому вот так волки приносят еду, предварительно выпросив её у тануки?!
— Ну так ты же нас слышал, — хмыкнул я и, забрав из корзинки самый большой мацутакэ, протянул его Нори. — И ложь ты умеешь отличать, а я не умею. Вот, ешь! Три дня без сознания валялся, а завтра нам ещё хрен знает сколько идти.
— Так моему роду больше четырёх тысяч лет, — забрав гриб, возмущённо произнёс князь. — Я могу слышать ёкай, но мыслеречь мне недоступна! И не только это… — он ткнул шляпкой гриба в сторону статуи и с обидой добавил: — Мой род ведёт начало от Милосердной богини, но даже она почему-то явилась только тебе!
«Хм-м, ну вот и разгадка. Прабабушка решила позаботиться о внучке», — подумал про себя я, а вслух произнёс:
— Ну так понятно почему… Ты же валялся без сознания — как ей с тобой разговаривать?
— Ты издеваешься? — нахмурился князь.
— Нет, — покачал головой я, — но мне кажется, она просто не хочет с тобой говорить.
— Почему?
— Вот скажи, ты бы прислушался к её словам?
— Конечно, — непонимающе глядя на меня, кивнул князь. — Её слово для нас священно.
— Ну вот в этом-то и проблема, — пожал плечами я и вытащил из сумки ещё один гриб. — Мне кажется, богине хочется, чтобы ты прожил свою жизнь с её ошибками и победами. Не по указке, не по совету, а именно ту, которую должен прожить.